Интервью с президентом Краснодарского клуба альпинистов "Стремление" Олегом Афанасьевым.
Корр. : Олег, можете немного рассказать о вашем клубе?
Олег Афанасьев: Краснодарский клуб альпинистов "Стремление" работает уже 18 лет. Раньше он находился в Армавире, с 2002 года – в Краснодаре. Все эти годы мы развивали в клубе скалолазание и альпинизм. Сейчас мы переосмыслили всю предыдущую деятельность клуба и перезапустили его. Впервые у нас появилась хорошая материальная база для тренировок – мы построили два собственных скалодрома. В штате – профессиональные альпинисты и скалолазы. В клубе работают секции альпинизма, детские и взрослые скалолазные секции, а также у нас люди могут заниматься на скалодромах самостоятельно, есть и разовые занятия. Кроме зальной подготовки, конечно, выезжаем в горы и в предгорье.
Корр.: А чем альпинизм отличается от скалолазания?
Олег Афанасьев: Альпинизм это горовосхождения. А скалолазание это занятия или соревнования на скальном рельефе или искусственных скалодромах, которые имитируют скалу и ее рельеф. Скалы у нас есть под Краснодаром, скалодромы строятся в городах. То есть очень много скалолазов, которые вообще никогда не были в горах. А для альпиниста скалы – это очень важно, это основная форма горного рельефа. Но есть еще лед, снег – они в свою очередь тоже требуют специальной подготовки. Таким образом, альпинист должен быть скалолазом, а скалолаз может к альпинизму не иметь никакого отношения. Альпинизм как бы шире и является старшим братом скалолазания, из него оно вышло и отпочковалось. Скалолазанием ребята занимаются, как правило, на подготовленных скалах – чистятся сами скалы от живых камней и мусора, оборудуются точки страховки, как-то обживаются территории вокруг. Все это делает лазание процессом объективно безопасным. В залах же технические средства современной страховки уже давно сделали этот вопрос не актуальным. Но не все это знают.
Корр.: Да. Со скалолазанием почему-то всегда ассоциируется риск и опасность.
Олег Афанасьев: Знаю-знаю. Но люди просто подменяют в своих головах такие понятия как альпинизм и скалолазание. Альпинизмом у нас даже по закону ребята могут заниматься только с 16 лет. А в скалолазании дети занимались всегда, и вся мировая индустрия скалолазания большей частью ориентирована на детей и молодежь. Во многих странах Европы скалолазание входит в школьную программу. Если говорить о травмах, то, как любой вид спорта, скалолазание может навредить человеку. Как говорится, только спорт может сделать человека хромым и горбатым. Все спортсмены-скалолазы имеют проблемы со связками пальцев. Но во-первых – это речь о профессиональных спортсменах, а во-вторых – это еще раз говорит о том, что заниматься надо только под руководством тренера, особенно детям. А вообще, футбол или любой другой контактный вид спорта объективно намного травмоопасней скалолазания.
Корр.: Олег, а почему вы предложили в первую очередь поговорить о детском скалолазании? Почему вы его выделяете?
Олег Афанасьев: А потому что наш клуб отработал 18 лет и ближайшие 20 лет тоже по всей видимости будет действовать. Мы думаем о будущем, и поэтому понимаем, что работу надо начинать с детей. Если ребенку с детства привить физическую культуру, он пронесет ее через всю жизнь и передаст своим детям. А время очень быстро летит. Вчера человек был в нашей детской секции, а уже сегодня приводит к нам на тренировку своих детей. Мы уже не гадаем, не догадываемся, мы знаем, что это происходит именно так.
Корр.: Но вы выдвигаете смелый лозунг о том, что скалолазание может стать основой воспитания? На основании чего вы делаете такой вывод?
Олег Афанасьев: На основании опыта работы нашего клуба. И в Армавире и в Краснодаре мы работали с детьми. И часто мир скалолазания это был чуть ли не единственный мир, в котором дети чувствовали себя комфортно. Клуб становился для них семьей. Ко мне приходили родители, и мы решали с ними совсем не скалолазные вопросы из жизни их детей. Также некоторые наши воспитанники связали свое образование и будущую трудовую деятельность со скалолазанием.
Ну, а помимо этого, я вообще-то счастливый отец двух сыновей. И если, как сложится скалолазная жизнь 4-летнего Саши, я еще не знаю, то старший 16-летний Леша уже прошел через нашу детскую секцию. И совсем он не стал профессиональным спортсменом. Правда, от него это не зависело – у клуба не стало средств четыре года назад, и мы свернули активную деятельность. А пока наши детки занимались, они начали показывать хорошие результаты, мы их стали "на Россию" вывозить. Когда моему сыну было 12 лет, он подтягивался 20 раз. Не стало тренировок по скалолазанию, он стал ходить в школе на волейбол, теннис, во всех зарницах-спартакиадах всегда за школу выступает. Сейчас пошел в секцию брейк-данса. Они там на полу такие вещи делают. Их подготовке любой спортсмен позавидует. Так он и там со своей бывшей скалолазной подготовкой тоже неплохо себя чувствует. Т.е. не стал скалолазом-спортсменом, но физическая культура в ребенка заложена, и он уже не может без этого, сам ищет что-то похожее.
А помимо соревнований и тренировок, они же еще выезжают на природу. Я помню эти ужасы первых его выездов – возвращается домой с гор ребенок, а у него в рюкзаке все верх ногами – грязные носки-трусы, продукты, спальник в чем-то, посуда немытая. Они же себя в наших семьях сами не обслуживают, мы все делаем за них. А в походах начинают учиться самостоятельно жить. Они вдруг неожиданно узнают, что оказывается для чая надо где-то воду взять, а чтобы в туалет сходить, надо было в рюкзак туалетную бумагу положить – в общем, учатся. И происходит, как нам кажется, правильное взросление. Через общение с друзьями, через общение с природой, через тренировки, через преодоления.
Поэтому я могу утверждать, что скалолазание может стать основой воспитания ребенка.
Мы будем развивать детское и взрослое скалолазание, и то, что к нам каждый день сейчас приходят новые воспитанники, говорит нам, что мы на правильном пути и наш труд востребован в нашем городе.